Гаэль  работала до последнего, словно стараясь завалить себя делами на столько, что бы не оставалось времени на празднование, которое уже разворачивалось в Атриуме. Ее взгляд остановился на песочных часах, которые стояли на ее рабочем столе. Песчинки неумолимо отсчитывали минуты, превращая их в часы. Волшебница устало потерла виски, пробежалась длинными тонкими пальцами по волосам, ослабляя тугую прическу, которую она сделала по случаю бала, убрала за ухо пару непослушных прядей.

Ненавистный бал, она бы предпочла сейчас оказаться где угодно, но не тут. В то же мгновение ее настигла волна головной боли, как будто в голову вонзили длинную, раскаленную иглу. Еще раз потерев виски, она открыла один из ящиков стола и извлекла наружу непочатую бутылку с огневиски, невесть откуда оказавшуюся у нее. Откупорив пробку, она сделала щедрый глоток, который заставил ее тут же поморщиться. Алкоголь обжег рот и горло, и, раскаленным железом провалился во внутрь. Она вытерла проступившие вмиг слезы и восстановила дыхание, внутри разлилось тепло. Можно жить дальше.

Подойдя к зеркалу, Гаэль критично осмотрела себя, узнавая в незнакомке на полированной поверхности собственные черты. Из зеркала на нее смотрела молодая женщина: Высокий лоб, внимательный взгляд широко распахнутых глаз в обрамлении темных ресниц,  четко очерченная, чуть изогнутая вниз линия губ, округлый овал лица, кожа бледная, на щеках тронута лихорадочным румянцем. Неужели подхватила простуду , впрочем, она прекрасно понимала, что дело тут не в простуде.

Маскарад… она посмотрела на маску, что лежала на полированной столешнице, решив не надевать ее, посчитав это бессмысленным, еще явственнее ощущая желание оказаться как можно дальше от Министерства Магии, но спустя мгновение, она все же надела ее, тем самым попытавшись скрыться от излишнего внимания сослуживцев.

Ее взгляд снова вернулся к зеркалу. Руки прошлись по темно-зеленой ткани, смахивая несуществующие ворсинки с подола длинной юбки, украшенной вышивкой, одернули верх платья. Вырез для Гаэль был слишком открытым, выставлявшим на обозрение изящный изгиб шеи, округлые, точеные плечи с выступающими косточками ключиц. Это платье, которое она выбрала пару лет назад, да так и не решилась надеть, подчеркивало хрупкость ее фигуры, обрамляло, придавая изысканности ее и без того тонким чертам. На шее, на тонкой, витой цепочке висел тяжелый кулон, доставшийся ей еще от бабки, и передававшийся исключительно по женской линии, каждой второй наследнице и миновавший ее собственную мать. Это было ее единственным украшением на сегодняшний вечер.

Гаэль вздохнула и покинула спасительное нутро сумрачного кабинета.

Атриум встретил ее буйством красок украшенного зала, разнообразием маскарадных масок  и музыкой Ведуний. Дамы, облачённые в наряды чинно перемещались, как стайки ярких загадочных птичек. Гаэль примостилась у одной из колонн  стараясь не выделяться из ее тени. Балы были для нее далеко не в новинку. Она стояла, уперев одну руку в пояс, другой теребила кулон, пропуская цепочку сквозь пальцы и сжимая сам камень в ладони.
Неосознанно прикусив губу, она продолжала рассматривать зал и гостей. Обманчивое тепло, которым опалило ее огневиски, стало проходить и она почувствовала легкий холодок, который коснулся ее обнаженных плеч, прошелся по шее. При каждом движении головы, длинные перья маски щекотали кожу и она уже пожалела, что надела ее.

Внезапно ее взгляд зацепился за хорошо знакомую еще с детства фигуру – Эйвери, внутри словно сжалась старая пружина, сердце пропустило удар и тут же с силой ударилось о грудную клетку, рука дернулась и старинная цепочка не выдержала, разорвавшись. Гаэль вздрогнула и сделала глубокий вдох. Страх, липкий и безотчетный. Она боялась его, этот страх возник в детстве и до сих пор не выпустил ее из своих липких пальцев. Чего она боялась? Гаэль не могла ответить на этот вопрос, но инстинкт древний как сама жизнь, заставлял раз за разом избегать его. Ее собственный взгляд пересекся со взглядом мужчины,  в свете огней на маске Эйвери плясали тени, но это был он, без сомнения. На какую-то долю секунды, Гаэль заметила усмешку, которая скользнула по его губам и тут же исчезла.
Внимание Эйвери переключила на себя Нарцисса, которая с поистине королевской осанкой скользила по паркету, сжимая в пальцах тонкую ножку бокала – флюте, наполненного шампанским.

За своими наблюдениями, Гаэль не заметила, как рядом с ней появился Родерикус, она почувствовала его присутствие прежде, чем увидела его. Их последняя встреча в конце не по – Лондонски знойного лета едва не ознаменовалась крахом для обоих. Гаэль понимала, по какому тонкому стеклу ей пришлось ступать, что бы сделать то, что она сделала. Гордилась ли она, стыдилась ли? Просто выполнила свой долг по отношению к семье. Так же, как в тот раз – долг и семья. В хрупкости тела была заключена неистовая сила, способная сделать невозможное. В августе, как и тогда, много лет назад, Гаэль стала той нерушимой стеной, той преградой между братом и обвинениями.  Но что на самом деле руководило ее стремлениями и поступками? Она не могла себе ответить.

Стремительно передвигавшаяся Нарцисса, уже оказалась рядом. Короткое приветствие, соответствующие обстановке фразы, легкий поцелуй в щеку. Гаэль надеялась, что от Нарциссы ускользнула ее попытка уклониться от этого мимолетного касания губ. Слишком близко, Гаэль не любила прикосновения, не любила вот такое бесцеремонное вторжение в личное пространство.

Гаэль всегда удивляло то, что не смотря на не слишком большую разницу в возрасте – всего-то восемь лет, Нарцисса относилась к ней, так, словно Гаэль значительно моложе нее. Впрочем, возможно замужнее положение последней, накладывало свой отпечаток.

- Добрый вечер, Нарцисса, молодая женщина постаралась незаметно, потереть щеку, - да, давно. Она до сих пор сжимает в руке украшение на разорванной цепочке.  – Торжество? Я только что подошла, несколько шумно, но в целом неплохо. Она решает отступить на шаг назад, что бы оставить чуть больше пространства между собой и Нарциссой. – А как ваша семья? Я не видела сегодня Люциуса, надеюсь, с ним все в порядке? Говорят, многих сейчас лихорадит, Гаэль пристально посмотрела в глаза волшебницы, и тут же сменила тему - как Драко?

Ответ на вопрос о присутствии Анны, она полностью отвела Родерикусу.

Я их приводил в свой прекрасный дом.
Их вином поил и развлекались мы потом.
Иногда у них легкий был испуг,
От прикосновений к нежной шее крепких рук
Мысленно возвращаясь к событиям прошлой ночи, Дамиан раз за разом воскрешал в памяти калейдоскоп картинок.  То удовлетворение, которое он испытал, сейчас, по прошествии почти суток, казалось таким мимолетным. Эти ощущения стали почти эфемерными, беспощадно растворившись в воздухе промозглых улиц. Жар распаленных тел сошел на нет, запах крови больше не пропитывал пространство вокруг. С видимым сожалением Эйвери вернулся в реальность, но все же казалось, что в его ушах все еще стоял тот последний звенящий крик его черноволосой жертвы. Ни с чем несравнимое удовольствие – видеть этот взгляд, чувствовать, как содрогается под тобой распростертое тело, бьющееся в предсмертных конвульсиях, а ты в этот миг поднимаешься на самый пик наслаждения, извергаясь в ярком оргазме, чувствуя, как она, уже агонизируя сжимает тебя своими бедрами, обхватывает ногами, руками же стараясь оттолкнуть своего убийцу,  бьется пойманной птицей и навеки замирает.
В такие моменты Дамиан чувствовал себя почти творцом, по окончанию, рассаживая своих прелестниц, как живых кукол, перебирая им волосы  рисуя кровью на обнаженных телах, пробуя ее на вкус, придавая женщинам причудливые позы, играясь. Он наслаждался, в такие моменты все его чувства обострялись до критического максимума, в такие моменты он чувствовал себя по настоящему живым, получая ни с чем не сравнимое удовлетворение собственной похоти и желаний. Это было вчера.
Сейчас же на нем был великолепно отутюженный однобортный сюртук с выглядывающим белоснежным воротником сорочки и такими же белоснежными манжетами, черные брюки, черные ботинки. Дамиан холеный, идеально выбритый, выглядел классически сдержанно и безукоризненно. К его лицу плотно прилегала жесткая полотняная маска  которая лишь частично скрывала его черты.
Мужчина усмехнулся, представив, как бы переполошились все, яви он себя сейчас в маске Пожирателя Смерти.
Атриум встретил суетой, огнями и музыкой, скользнув взглядом по окружающему пространству и присутствующим, он почти тут же увидел Её! Стоявшая у колонны стройная женщина, так желавшая судя по всему, не привлекать к себе внимание, все же выделялась на фоне общей толпы. Статная, безукоризненно сложенная с четко очерченными, изящными чертами, Гаэль напоминала ему искусно сделанную фарфоровую куклу, которую, если не обращаться с ней осторожно можно непременно разбить. Она была его наваждением,  его Галатеей. Он жаждал быть ее Творцом с того самого момента, как увидел впервые. Еще ребенком, побывав в доме Трэверсов, он встретил её там. Маленькая и беззащитная, казалось в какой-то миг она была брошена всеми в то Рождество. Именно тогда он увидел ее, и в тот же момент оказался пленником своего желания обладать, нет, не в сексуальном плане, а именно  он хотел ею обладать, что бы она принадлежала только ему, он хотел играть с ней, хотел видеть ее глаза, ощущать ее страх. Она бы заняла самое почетное место в его редкой коллекции.  Он помнил, как она посмотрела, когда собственный брат отмахнулся от нее…этот взгляд. Дамиан в тот миг не мог понять, почему Родерикус не видит, какое сокровище обитает рядом, только руку протяни. И в тоже время он был рад этому холодному отношению брата к сестре, ведь если бы он любил ее, то все было бы на много сложнее. Возможно ему бы пришлось пойти на убийство, ведь Родерикус был бы преградой, а Дамиан не любил  когда кто то стоял между ним и тем, чем он хотел обладать, его вожделенной вещью. Ее черные как смоль волосы, в ту ночь, он улучил момент и прокрался в ее спальню. Подросток рассматривал спящую девочку, она разметалась во сне, на щеках были дорожки от слез - плакала. Осторожно, что бы не разбудить ненароком, он срезал темный локон, аккуратно завернул в платок и хранил как самую большую драгоценность. Ах,  если бы он мог все завершить еще тогда, но, увы, судьба порой не благоволит к желаниям. Кто знает, забрал бы он ее тогда, не случилась бы вереница смертей, которая дорожкой тянулась за ним эти долгие годы, когда, он как вор наблюдал за ней, словно хищник выслеживал, раз за разом ища ее черты в других женщинах. - Гаэль, мое дорогое сокровище. Она, словно услышав его мысль, взглянула, и в этот момент он позволил себе растянуть губы в улыбке, жадно вдыхая, как будто мог уловить колебания воздуха между ними.
Нарцисса неожиданно появившаяся на пути, отвлекла его внимание. Утонченная, невесомая, как будто сотканная из чужих снов. Она привлекала многих мужчин, но Дамиан смотрел на нее холодным, оценивающим взглядом, лишь как данность отмечая ее красоту. – Нарцисса, как всегда ослепительна, мужчина склонил голову в непринужденном поклоне, широко улыбнувшись блондинке, отвлекаясь от своих мыслей.
В это время его взгляд еще раз прошелся по присутствующим, цепко выискивая ту,  за кем он сегодня пришел. Ее не было, пока не было. Что ж, он подождет. Он терпелив и он подождет.
Нарцисса тем временем уже упорхнула, двигаясь к тому месту, где стояла Гаэль. Стояла уже не одна, рядом, по хозяйски – крепко  обхватив ее за талию, возвышался Родерикус. Эйвери почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев, это неприятное ощущение лишало его расслабленности. До хруста в суставах, сжав кулаки и тут же разжав их, он передернул плечами и пружинистой походкой, рассекая толпу, направился к троице. Его лицо озаряла самая искренняя улыбка, которая значилась в его арсенале. – Ну что за вечер! Восхитительное начало, никто не находит? Ведуньи уже взяли какой-то заводной мотивчик. – Гаэль, мое почтение, Дамиан заключил ладонь женщины в замок своих пальцев, и поднес к губам, касаясь нежной кожи ровно на столько, на сколько позволял этикет и правила хорошего тона. Все же он несколько дольше дозволенного задержал ее руку в своей, наслаждаясь этим невинным прикосновением.
- Родерикус, друг мой, как приятно видеть тебя здесь, на этом празднике жизни. Эйвери скривил уголок рта, ломая улыбку, взгляд его устремился левее, за плечо Трэверса, выделяя из толпы чету Боуд, и тут же вернулся обратно. – Нарцисса, дорогая, ты не в маске! Он изобразил удивление, - а как же правило двенадцати часов пополуночи? В голосе Эйвери прозвучали лукавые, почти задорные нотки, даже во взгляде его читалось неподдельное веселье, как будто вся эта ситуация его забавляла.

Холод, что ранее коснулся ее обнаженных плеч резким контрастом отразился горячим дыханием на шее, дыханием с запахом крепкого алкоголя. Гаэль немного повернула голову в сторону брата, чуть приподняв подбородок так, что их лица едва не соприкоснулись, словно хотела расслышать лучше то, что он скажет. – Зачем ты здесь? На какую-то долю секунды ее губы нечаянно коснулись кожи чуть ниже линии скулы, когда она выдохнула свой вопрос, не желая привлекать излишнее внимание, все еще лелея надежду сбежать как можно скорее, оказаться подальше от этого атриума и Министерства Магии, от собственного брата. Рука на талии лежала тяжело, она ощущала это давление и тепло сквозь тонкую ткань платья. 

Ему надо, что бы она его с кое-кем познакомила, Гаэль не удивилась. Это была не просьба - приказ, очередной отсыл к семье, очередное напоминание о том, что она была не более чем вещью, что носила фамилию древнего магического рода и с помощью которой можно было решить проблему. Что на этот раз? Очередной долг во имя семьи?

Она чувствовала пристальный взгляд Родерика, поражаясь его способности наблюдать за ней сейчас, при этом не упуская ни малейшей детали и окунаться в происходящее в зале. Его рука все так же тяжело продолжала лежать на талии, застыв в ожидании ответа словно кисть дирижёра, державшего свою па
лочку.

- С кем? Вопрос такой же прямой и четкий, как в тот день, когда он появился, в ее доме после стольких лет отсутствия. Ей хотелось покончить со всем этим как можно скорее.

Внезапно Гаэль вздрогнула, переключив свое внимание на Родерика, она упустила из виду Эйвери, и вот сейчас он возник перед ними, заставив ее помимо воли опять ощутить волну липкого страха. Облизнув в миг пересохшие губы, молодая женщина заставила себя улыбнуться в ответ на приветствие. Улыбка вышла не искренней, впрочем Эйвери это ни чуть не смутило, он, склонившись в галантном поклоне, завладел ее рукой. Губы Эйвери, сухие и холодные, коснулись ее кожи, вызывая отвращение. Гаэль с трудом сдержалась, что бы не выдернуть свою руку из его цепких пальцев. Прикосновение продлилось дольше, чем дозволялось этикетом и Гаэль мужественно вынесла эту пытку, надеясь, что ее реакция осталась незамеченной.

Эйвери в свойственной ему манере общения продолжил свой монолог, словно ничего не произошло. От Гаэль не ускользнул тот момент, когда Эйвери внезапно переключил свое внимание на кого-то за спиной Родерика, уголок его рта скривился, взгляд стал пристальным и изучающим. Гаэль была лишена возможности повернуться и оставалось лишь гадать. Но внутри зародилось смутное беспокойство, предчувствие чего – то неминуемого. Это чувство было гнетущим, вязким и тянущим, оно никак не вязалось с той атмосферой праздника что окружала их.

Гаэль только сейчас вспомнила про кулон и порванную цепочку, что сжимала в своей руке. Цепочку следовало починить, но вместо этого она просто сунула сломанное украшение в карман.

Люциус Малфой наконец – то присоединился к Нарциссе и из компании, что скопилась у злосчастной колонны. - Добрый вечер, Люциус, ответила она на приветствие Малфоя.

Отредактировано Gael Travers (2020-02-29 20:59:56)

Вечер стремительно переставал быть томным, Дамиан раздраженно проводил взглядом Гаэль увлекаемую Родерикусом и облизнул пересохшие губы, переведя свой взгляд на Беанну Боуд, которая наконец-то отлипла от своего мужа, отдав того в цепкие и скрюченные лапки какой-то совсем уж дряхлой волшебницы, которая с маниакальным упорством поправляла и поправляла постоянно съезжающие на острый, похожий на клюв хищной птицы нос, очки в старомодной оправе.
Дамиан почувствовал подступающую так ни к стати ярость, совсем как у отца, когда у того случались непредсказуемые и  произвольные припадки сильнейшей злобы превращали любую, даже самую благоприятную ситуацию в катастрофу.  Самая безобидная фраза могла спровоцировать целый ряд «взрывов» агрессии, спастись от которых было невозможно. Стены дома буквально сотрясались от его крика. Дамиан обладавший бОльшим самоконтролем, давно научился справляться с этим состоянием и подавлять его в тот момент, когда был не способен получить разрядку.
Беанна – неплохо сохранившаяся для своих лет, прохаживалась вдоль фуршетного стола, накладывая на маленькую тарелочку порции еды, при этом, не забывая прикладываться к стакану с горячительным напитком, который, судя по всему, был явно крепче шампанского. Что ж, это несколько упрощало его задачу, пьяные женщины, как правило более сговорчивые и менее подозрительные. Дамиан улыбнулся, - Друзья, спешу откланяться, делом, надо заниматься делом. Кивнув чете Малфоев, мужчина, по широкой дуге обогнул Нарциссу, и направился в сторону фуршетного стола.
Помочь даме выпить лишнего – было одним из его развлечений. Неспешной походкой он приблизился, и очутившись рядом небрежным жестом принялся накидывать на тарелку закуски. Словно сомневаясь, он переводил взгляд с одного блюда на другое, то протягивая руку, то убирая, пока наконец его поиски не увенчались успехом и они с Беанной не схватились за одну и ту же куриную ножку.
- Прошу прощения, Дамиан оскалился своей самой обаятельной улыбкой, - куриные ножки выглядят весьма аппетитно, но я всегда уступлю самое лучшее даме. Тем более, вам миссис Боуд. Мужчина склонил голову в почтительном поклоне, не забывая широко улыбаться, аккуратно обхватив ножку за косточку, которая была для удобства обернута кусочком пергамента, положил ее на тарелку волшебницы. Отметив, что Бродерик все также находится в надежных руках старухи, Эйвери подхватил с подноса проходившего волшебника, из числа обслуживающих сегодняшнее мероприятие, два бокала с шампанским, и один из них протянул Беанне. – Прошу вас разделить со мной это прекрасное шампанское, он мягким движением забрал из пальцев женщины стакан и оставил ей шампанское. Прекрасный прием, отрепетированный им сотни раз – практически каждый человек инстинктивно возьмет то, что ты ему протянешь во время разговора. Это инстинкт, хватательный рефлекс. О, будь благословенно то шампанское, которое ложится на крепкий алкоголь…это трюк Эйвери тоже выучил уже давно и использовал с превеликим удовольствием. На весь атриум разливались звуки вальса, он чувствовал каждое движение воздуха, когда очередная пара скользила по паркету в непосредственной близости.
Беанна издала короткий смешок, - уж не пытаетесь ли вы меня напоить? Но вместе с этим, она приподняла свой фужер, приглашая Дамиана к ответному действию. Волшебник улыбнулся еще шире, казалось что его лицо сейчас просто треснет, - несомненно пытаюсь, миссис Боуд, он приподнял бровь, - я, признаться, страсть как люблю напаивать прекрасных дам, это моя маленькая слабость. Он понимал, что сейчас попал в самую точку.